off: Прошу прощения, размахался. Со мной бывает, но не так часто.

Акихиро никогда не доверял легковесным аргументам чужой правоты. Поэтому, когда тому в лоб прилетел метко пущенный варадзи*, причём принадлежавший  ему же и сильно истёршийся за последние два месяца, мальчишка и глазом не моргнул. Не стал бросать в отместку стул, возле которого гордо восседал на полу. Не бросился на брата с посохом и кулаками. Не швырнул злополучную обувку в ответ. Только скрестил руки на груди и вперил укоризненный взгляд прямо в середину завешенного чёлкой лба.
Чтобы Юкио стало стыдно как можно скорее.
- А я тебе говорю, хватит сидеть и ждать неведомо чего. Мы ведь уже договаривались! И письмо послали!
Разговор повторялся последнюю неделю с завидной периодичностью и, стоило признать, начинал выматывать. Акихиро успел выучить все собственные аргументы, контраргументы брата, общую канву развития диалога, а также ту самую последовательность, в ходе которой они плавно переходили от разумных доводов «за» или «против» к резонам попримитивней – часто физического свойства и, на что неустанно указывал старший Фудзивара, недостойных чести самурая. Впрочем, низменность братских потасовок не мешала Юкио выходить победителем из большинства таких стычек и в очередной раз утверждать своё: они, конечно же, пойдут к гадателю за советом и помощью, но Завтра. Желчные комментарии по поводу относительности человеческого бытия и тщетности погони за этим самым «завтра» игнорировались с тем же упорством, которое впору было бы уже признать фамильным.
А ведь поначалу монах и не думал участвовать в авантюрах, касавшихся оммёдзи и всего, с ними связанного. Но что поделать. Прошло немало времени с тех пор, как они, ошарашенные и ровным счётом ничего не понимающие в происходящем, покинули родной мир и оказались на улицах  Хэйан-Кё тысячелетие спустя. Обоим понадобилось много усилий для того, чтобы просто ассоциировать город с реальностью, а не дурным кошмаром, а реальность – с непривычным названием «Киото». О том, в какие передряги успели попасть, и вспоминать не стоило: Акихиро, всё же, любил жить спокойно, а любое напоминание о днях без крыши над головой, зато с ворохом проблем в рукавах, вызывало желание побиться головой о ближайшую стену.  Но вот они:  найденное временное убежище, временная же работа, чтобы прокормиться, и даже человек, неосторожно согласившийся приютить у себя полуголодных скитальцев, - о рисе насущном на каждый день думать уже не нужно, самое время заняться поисками правды и пути назад.  А брат будто пропускает мимо ушей половину того, что в них успевает усердно вливать Акихиро, куда это годится.  Он, видите ли, завершил поиск и нашёл благородного господина, которому будет служить верно и преданно! Хвала святым подвижникам, что вовсе пока не забросил мысли о возвращении домой. Однако и усилия к тому прикладывает всё неохотней.
Старательно раскинув мозгами, младший Фудзивара рассудил, что за дело должен взяться самый здравомыслящий в семье, - и развёл бурную деятельность по поиску выхода из их неустойчивого положения. Правда, пока что та выражалась в долгом заунывном нудении на тему «Давай вернёмся, почему ты медлишь» и энергичном допекании их нынешнего господина, величавшегося не иначе как Сакурай-сама. Пару раз Акихиро храбро попробовал совершить самостоятельную вылазку, в том числе и к тому месту, где они впервые оказались с братом, но неизменно приводился назад бравыми людьми в строгой форме и вооружённых дубинками. На какое-то время это помогло, и шатания по окрестностям в полном монашеском облачении прекратились. Фудзивара полагал, что ненадолго.

Хорошо, допустим. Да, это он ненароком обронил совсем недавно, что в своё время настоятель изредка пользовался советами уважаемых  местных гадателей. И он  упомянул об оммёдзи и гадателях. Наконец, именно ему пришлось расписаться в собственном бессилии, когда, даже тщательно исследовав нужное место, Акихиро не нашёл ровным счётом ничего. И впустую потратил несколько ночей на высчитывание расположения звёзд и поиск хоть чего-нибудь полезного в закоулках памяти. Его попросту не успели подготовить к чему-то настолько масштабному. Монах подозревал, что подобное обучение вообще началось бы не так скоро, ведь суть тренировок до сих пор заключалась, собственно, почти в том же, что старательно вкладывалось в голову и рефлексы Юкио. Их обоих готовили, прежде всего, к битве – на разных уровнях, оставляя нетронутой суть. Поэтому пробелы в обучении в области изгоняющих заклинаний оставались ничем по сравнению с более высокими уровнями познания как реального мира, так и отражений других измерений.
Но искать кого-то вслепую?! Тем более, с помощью предмета, назначение которого вечно любопытный, но недоверчивый монах, полностью постичь всё ещё не мог? Пусть Сакурай-сама  и дальше  рассуждает об этих своих «интернетах»,  сама возможность получить знание о человеке или событии, не увидев собственными глазами, отдаёт форменным колдовством.  Акихиро допустить не мог, что когда-нибудь вообще начнёт считать это здравой идеей.  Не сразу старшему Фудзиваре удалось изменить мнение брата по поводу странных манипуляций с мигающими коробками, но как только монах согласился, что идея не так плоха, всё немедленно застопорилось.
По словам «господина», им было найдено немало предсказателей и гадалок всех мастей, из которых половину они отсеяли сразу как явных шарлатанов, а вторую часть пристально изучали и вертели так и эдак. Когда из шести десятков имён осталось только пять, было предложено разослать каждому из избранных по письму с просьбой о помощи. Послания составлял сам Акихиро. Нет, он не сомневался, что Юкио сможет написать несколько общих строк и назначить встречу в благоприятное время. Просто когда им предложили напечатать сообщение с помощью кнопок, душа монаха, влюблённого в  церемонии, не выдержала. После долгих препирательств и требований бумаги и кисточки с тушью, чтобы «всё было по правилам», упрямцу выдали гладкую дощечку и тонкую палочку, правда, без капли красителя.  Ему пришлось постараться, прежде чем иероглифы, выписанные с помощью «планшета», вышли не только ровными, но и в удовлетворительной степени изящными. Как считал сам Акихиро, на некрасивое послание и отвечать неприятно. Вот только ответ после всех усилий пришёл, всё равно, лишь один. Зато фамилия, красовавшаяся в подписи, внушала немалые надежды. 
Им назначил встречу Абэ-но Кио. Совпадение - или нет. Фамилия могла не значить ровным счётом ничего. Или дать надежду на интересный исход. Вот поэтому…
- Если не хочешь идти вдвоём, пойду сам, - стул всё-таки полетел в сторону Юкио, а донельзя решительно настроенный Акихиро отправился на поиски Сакурай-сама и его интересной дощечки для писем. Теперь он встретится с нужным человеком, хочет того брат, или нет. Из принципа.

До указанного места его довели добрые люди, добрые уличные указатели и не очень добрая ватага мальчишек, налетевшая на Акихиро из-за угла и так и прилипшая к колоритной фигуре. В какой день ещё увидишь на улице буддийского монаха в полном облачении с здоровенным (и тяжеленным, к слову) посохом.  Вообще-то, почти в любой, - сказал бы Фудзивара ещё восемь недель назад. Теперь же приходилось молчать и резво добираться, чтобы поспеть в назначенный час без опозданий. Он не сел ни в одну из закрытых повозок (слишком высока была вероятность уехать совсем не туда), прошагал весь путь на своих двоих и, признаться, к концу немного устал. Кроме того, беготня по запутанным закоулкам, в которые Акихиро решил заглянуть «просто так», заняла слишком много времени для того, чтобы оставить хоть какой-то резерв и осмотреться на месте.
Поэтому к невысокому зданию подлетел уже не тот важный, уверенный в себе монах, который ещё три часа вальяжной походкой вышел из дома. Теперь это был встрёпанный взмокший мальчишка, будто бы для ускорения размахивавший посохом из стороны в сторону, как придётся.  Боясь ошибиться, на подходе Акихиро сверился  с записанным на листке названием и затоптался у входа.
Если он свернул не туда или его не ждут, то люди  внутри  наверняка поднимут панику. И вообще что за скопление народа в послеобеденный час?

*Варадзи - плетёный сандаль, очень простой конструкции.